Анна Будько. Мой путь к детям (краткий очерк о детской практической психологии).

Анна Будько. Мой путь к детям (краткий очерк о детской практической психологии).  07.05.2017 20:38

С 2006 года я в разных профессиональных статусах пребываю в мире детей и подростков. Сначала как учитель русского языка и литературы, затем как воспитатель отряда в английском психологическом лагере и ведущая разнообразных психологических курсов для подростков, начальник районного отделения городского центра по профилактики правонарушений среди несовершеннолетних и последние несколько лет – как детский\подростковый и семейный психолог.

         Замечаю в работе чрезвычайно интересную тенденцию последнего времени: уже далеко не редкостью становится тот факт, что дети и подростки осознанно просят родителей привести их к детскому психологу. Запросы и мотивация тех детей, кто пришел сам и кого привели родители, некоторым образом различаются. Самопришедшие ребята обычно приходят с трудно переносимым для них страданием, психологическую «инородность» или как мы психологи говорим эго-дистонность которого они ярко ощущают и распознают. Это, как правило, навязчивости, фобии и вообще разные варианты расстройств тревожно-фобического спектра, связанного с тем или иным травмирующим событием. Также среди этой группы детей есть ребята, чьи родители считаю психологическую работу обязательной нормативной составляющей обыденной жизни. Такие дети и подростки четко формулируют свой запрос: хочу чтобы Вы сопровождали меня как специалист в моих жизненных переживаниях по самому разному поводу. В такой работе я скорее экскурсовод и коллекционер одновременно, помогающий ребенку в назывании и обозначении того или иного психологического или психического феномена. Так, например, вспоминаются те мои маленькие клиенты, кто на каком-то этапе совместной работы робко и смущаясь начинал говорить о предположении собственного сумасшествия. Постепенно по мере проговаривания ребенком своих страхов и совместного информационного ликбеза о том, как называется каждый из признаков «сумасшествия», тревога ребенка значительно ослабевала.  

Однако основная часть деток и подростков – все-таки приглашенные родителями клиенты. Самые частые запросы этой категории – школьные трудности. Значительную часть второй категории клиентов составляют дети, чьи проблемы во многом спровоцированы взаимоотношениями со взрослыми представителями школьного мира. Разные формы морального и порой физического насилия под маской «только попробуй рассказать родителям, тебе несдобровать»; буллинг, когда сам учитель дает остальным детям команду «фас» на в чем-то маргинального ученика и другие примеры оборотной стороны школьного мира. Отдельная группа детей приходит с неврозами и предневротическими состояними, которые чаще всего связаны с перфекционисткими установками «хочу быть лучшим». И как бы авторитетные взрослые подчас ни пытались маскировать и прятать от ребенка эти свои переживания и разочарования от своих несбывшихся перфекционистких мечтаний, дети как это всегда и бывает, безошибочно находят глубоко запрятанные переживания и напоминают родителям о них самих прежних.

         В отдельную группу можно выделить деток с гиперкинетическими особенностями. Наше отечественное пресловутое СДВГ, то есть синдром дефицита внимания и гиперактивность в самых разных сочетаниях и вариациях. Основная трудность в работе с этой категорией клиентов – терпеливо выдерживать метания, физические и эмоциональные, этих по-своему страдающих деток.  

         Подростки, как правило, приходят по поводу мешающей им жить тревоги, а под этим первым слоем запроса зачастую оказываются серьезные экзистенциальные поиски и кризисы. Пожалуй, больше всего подростков пугает и манит одновременно амбивалентность, то есть двойственность всего в жизни: человеческих характеров и поступков, желаний и мыслей. Подросткам,  да подчас и многим взрослым, требуется немало времени и сил, и терпения окружающих взрослых, чтобы разложить это все по полочкам.

         Также в работе с детьми и подростками есть часть деток, которых можно отнести к горячей линии фронта – это дети, пережившие глубокие психотравмы, насилие, уход близкого человека, другие потрясения. В работе с этими детками идешь как по минному полю подчас даже без специального оборудования только на интуиции.

         Хотелось бы сказать об особенностях психологической работы с детьми в сравнении с работой со взрослыми. С одной стороны, у деток слабее и меньше сопротивления психологическому углублению, поэтому при правильно выстроенной работе положительные результаты наступают не в пример быстрее, чем во взрослой работе. С другой стороны, диагностически с детьми труднее, так как многие детские\подростковые расстройства совсем не похожи на клиническую картину взрослой аналогичной трудности. Также зачастую детки берут на себя огонь происходящего в семейной системе конфликта, и подчас значительное время детскому психологу приходится тратить на то, чтобы разлепить хотя бы немного этот единый ком разнообразных наслоений психологических проблем, пригласить родителей к сотрудничеству, что как правило, связано с необходимость для них «загружать обновления» в уже нефункциональный формат отношений. И здесь, на мой взгляд, кроется главная сложность работы детского психолога – всегда понимать, что семейная система имеет полное право не хотеть меняться, даже если она платит за сохранение своей стабильности, например, неврозом ребенка.

         При своих первых подступах ко второй профессии, психолога, я, помнится, какое-то время категорически отказывалась работать со взрослыми, хотя родители моих первых деток-клиентов активно просились в работу. Для себя я нашла такой ответ: «Детям-то еще можно успеть помочь, а вот мы, взрослые, уже безнадежны». Потом я призналась себе, что это был нормальный человеческий страх подступиться к глубинным запутанным запрятанным взрослым вопросам - так действовал инстинкт самосохранения. Чем дальше я работала с детьми, тем больше начинала видеть в каждом из родителей их тайком и пугливо выглядывающих наружу внутренних детей, которые ничуть не меньше просились быть услышанными и распознанными. Так начался мой путь во взрослую динамическую терапию.

         И в заключение несколько слов о том, какими средствами я работаю с детьми и подростками. Честно признаться, все происходит очень по-разному. Легче даже будет сказать, как я НЕ работаю. Например, я не работаю через тестирование в диагностике. Исключение составляет подчас необходимость отделить задержку психического развития от нарушений школьных навыков или легкой степени умственной отсталости. Тогда, конечно, Векслер и другие методики нам в помощь, а лучше толковый клинический психолог в нашей команде Елизавета Храмчихина.

Я стараюсь с одной стороны, предоставить ребенку в работе достаточно много места для самопроявления. Хочет – рисует, хочет – играет в кукурузу (у меня в кабинете стоит огромный контейнер с кукурузой, благодаря которой дети самовыражаются так, что взрослым завидно становится!), хочет – лежит на полу и рассказывает свои истории и бесчисленное количество других вариантов. Моя задача при этом – помочь ребенку высказать  в любой возможной для него форме свою трудность и страдание. Я всегда с любым индивидуальным маленьким клиентом, начиная с 4 лет, проговариваю, зачем мы будем встречаться и работать, что мы будем вместе менять и для чего, от какого страдания его избавлять. С другой стороны, вместе с этой свободой самовыражения я стараюсь поставить достаточно четкие границы: это чрезвычайно важно именно в работе с детьми, потому что им от этого становится спокойнее и понятнее жить.  

         Дети очень чувствительны и отзывчивы на правду, какой бы тяжелой она ни была, им всегда от этого легче дышится. Даже если это такая страшная для ребенка правда о том, что мама и папа разлюбили друг друга и не хотят больше быть вместе. Или правда о том, что в каждом человеке живет злость.  По своим маленьким клиентам я вижу, как им важно понимание того, почему они страдают и от чего, чем они не похожи на остальных, как можно сделать их жизнь счастливее и спокойнее. Также дети умеют каждый в своей мере быть ответственными за изменения в себе и своей жизни.

Путь детского/подросткового и как следствие семейного психолога - это бесконечное самосовершенствование и самопознание. Кроме чтения научных трудов ведущих специалистов в этой области и посещения различных мероприятий для обучения, обязательна и личная терапия. Это нужно для  настройки  внутреннего «музыкального инструмента», который на сессии с клиентом должен правильно звучать.

Огромную помощь в работе мне оказывает  наш израильский друг и коллега, невероятно опытный клинический психолог и психотерапевт Виктор Рубинов. На его супервизиях мы разбираем самые сложные случаи и сверяем часы соответствия моей работы мировым стандартам оказания психологической помощи моим маленьким и большим клиентам.

Заканчивается очередной цикл работы сентябрь-июнь, впереди два месяца на отдых и осмысление результатов нашей работы. В планах запуск групп для занятий с гиперактивными детьми. Запрос родителей на такую работу очень большой, а в городе практически никто этим не занимается. Так же очень хочется проводить терапевтические группы для социализации подростков на постоянной основе.